Однажды, ясным летним утром 5263 г. до н. э., высоко на скальном уступе, поднимающемся над долиной Нила, стоял человек. Он был довольно хрупкого сложения и всего пяти с половиной футов ростом (165 см), его смуглое тело было голым, если не считать юбки из дубленой кожи. Но держался он гордо, ибо занимал высокое место среди своего народа и был вождем. Люди, которых он вел, толпились вокруг него; женщины робко выглядывали из-под гривы черных волос, успокаивая младенцев на руках, мужчины сжимали оружие – луки, стрелы, каменные топоры. Горячий ветер дул сзади, они повернулись к пустыне спиной. Когда-то она не была пустыней. Когда-то, во времена предков, там были и вода, и растительность, и животные, годные для охоты. Теперь бог отвратил лицо свое от их отчизны. И теперь они глядели горящими жадными глазами на новую землю внизу, зеленую полосу жизни, что прорезала окружающую пустыню. Острый взор вождя заметил блеск воды и мелькание птичьих крыльев, острый слух охотника уловил дальний рык гиппопотама. Пища внизу была, и все же вождь колебался. Он знал старую жизнь со всеми ее опасностями. Мог ли он противостоять леденящим угрозам неизвестности и, не сознавая своей судьбы, сделать первый шаг к Великим пирамидам?
К несчастью, этот картинный эпизод принадлежит скорее литературе, чем истории. Однако некоторые детали могут быть подлинными. Первые доисторические поселения в Египте датируются приблизительно 5000 г. до н. э., но даже чудодейственный радиоуглерод не может дать нам столь точной даты, как указанная выше. В какой-то момент в отдаленном прошлом человек спустился с плато, ставшего необитаемой пустыней, в долину Нила; он мог выглядеть примерно как вождь племени, которого в историческом романе окрестили бы Джебом, или Абом, или каким-нибудь столь же доисторическим и односложным именем. Но маловероятно, чтобы Джеб имел ощущение судьбы. Он искал для жизни места получше и понятия не имел о том, что изменение среды обитания должно драматически изменить образ жизни его народа.
Нужно признать, что в признаках великих перемен нет ничего драматичного, когда смотришь на них в пыльных музейных витринах: кремневые ножи и наконечники для стрел, не слишком отличающиеся от грубых инструментов всех первобытных народов, ветхие остатки плетеных корзин, в которых когда-то хранили зерно; кости собаки, похожие на кости любого дикого животного. Однако переход от кочевой охоты к оседлому земледелию более важен, чем пирамиды, и более увлекателен по своим последствиям, чем золото Тутанхамона. Мы находимся здесь в самом начале длинной и важной главы в великой книге истории человечества. Переворачивая страницы, мы встретим царей и завоевателей, поэтов и изобретателей. Мы вызовем видения сокровищ, несравнимых с самыми фантастическими выдумками сказочников, познакомимся с темными сторонами человеческого духа и с его ярчайшими триумфами. Однако никогда, быть может, мы не увидим снова, как человеческое существо делает такой гигантский шаг – первый шаг, как он ни мало известен и плохо описан.
