В 1713 году умер отец Монтескье. Дядя, ставший его опекуном, чисто по-римски понял свои обязанности и постарался как можно скорее женить племянника на девушке с хорошим приданым и определить его на службу в парламент. Дядя остановил свой благосклонный выбор на Жанне Лартиг. Это была некрасивая, хромая девушка, но обладавшая солидным приданым, заключавшимся в ста тысячах ливров и в наследственных правах на поместье ее отца — Клерак.
Брак Монтескье едва не расстроился, так как невеста была ревностной кальвинисткой, а после отмены Нантского эдикта не только потомство от браков кальвинистов с католиками считалось незаконным, но и самый факт принадлежности к запрещенной религии рассматривался как уголовное преступление. Об обращении невесты в католичество не могло быть и речи. Пришлось обойти закон, что удалось сделать без труда, так как католическому священнику, венчавшему Монтескье, не пришло и в голову осведомляться о вероисповедании невесты. Бракосочетание состоялось 30 апреля 1715 года всего при двух свидетелях, из которых один едва умел расписаться в церковной книге.
В своем сочинении «О духе законов» Монтескье высказывает свой взгляд на брак. «Девушки, для которых только с браком открываются удовольствия и свобода, — говорит он, — которые обладают умом, не осмеливающимся думать, сердцем, не смеющим чувствовать, ушами, не смеющими слышать, и глазами, не смеющими видеть, — достаточно расположены к браку, но юношей к нему приходится побуждать. Так как роскошь монархии делает брак дорогим и обременительным, то побуждением к нему должно служить богатство, которое могут принести с собою жены, и надежды на потомство».
Монтескье навсегда запер супругу в стенах дома, не выпуская ни в столицу, ни даже в Бордо. Он относился к ней с уважением, хотя и не считал нужным хранить верность. Жена подарила ему сына и двух дочерей. Младшая, Дениза, была любимицей отца, что, впрочем, не мешало барону обращаться с ней, как и со старшими детьми, весьма сурово.
В 1716 году после смерти дяди 27-летний Шарль Луи занял видное положение президента парламента. Эта должность преимущественно была связана с судейскими функциями. Тогда же он получил также титул барона и имя Монтескье.
Монтескье любил дамское общество и пользовался успехом у прекрасного пола. Но он, кажется, за всю свою жизнь ни разу серьезно не любил ни одной женщины. Бывали, конечно, увлечения, но рассудочность и скептицизм брали свое. Он вообще относился к женщинам довольно презрительно. «Некрасивые женщины обладают грацией, что редко встречается среди красивых, — писал он. — Я был довольно счастлив, привязываясь к женщинам, любви которых я доверял. Лишь только уверенность эта исчезала, я моментально развязывался с ними».
