Таким образом, сочинения Юма являли собой платформу для национального примирения либералов и монархистов, вигов и тори. Книги Юма переводили на немецкий, французский и другие европейские языки, он стал самым известным за пределами Англии британским автором того времени. Однако с восшествием на английский престол в 1760 году Георга III ситуация изменилась.
В 1762 году завершился 70-летний период правления вигов, а Юм с его объективной и подчас скептичной позицией стал восприниматься как «пророк контрреволюции». В1763 году окончилась война Англии с Францией из-за колоний, и Юм был приглашен на пост секретаря британского посольства при Версальском дворе. В течение двух с половиной лет, до начала 1766 года, он находился на дипломатической службе во французской столице, причем в последние месяцы исполнял обязанности британского поверенного в делах.
В Париже Юм был сторицей вознагражден за свои былые литературные неудачи — его окружили всеобщее внимание и даже восхищение, и философ даже подумывал о том, чтобы позднее остаться здесь навсегда, от чего отговорил его Адам Смит. Возник своеобразный социально-психологический парадокс и французские просветители-материалисты, и их идейные антиподы из придворно-аристократической клики горячо приветствовали труд Юма по истории Великобритании. Королевский двор был благосклонен к Юму потому, что тот в своих трудах частично реабилитировал Стюартов, и эта благосклонность неудивительна позднее, в годы французской реставрации, она проявится вновь.
Луи Бональд горячо рекомендовал французам читать исторические труды Юма, а в 1819 году при Людовике XVIII в Париже был издан новый перевод «Истории Англии». Вольтер, Гельвеций, Гольбах восприняли скептицизм Юма как революционное учение, как деизм (учение о Боге, сотворившем мир и далее не вмешивающемся в его дела) или даже атеизм. Гольбах называл Юма величайшим философом всех веков и лучшим другом человечества. О своей любви к Юму и о почитании его писали Дидро и де Бросс. Гельвеций и Вольтер превозносили Юма, приписывая ему авансом больше заслуг, чем их действительно у него было они надеялись, что от скептицизма и агностицизма в вопросах религии он перейдет к атеизму, и поощряли его к этому радикальному шагу.
